Владимир Тимофеевич БАУТИН, Ворошиловград. Я - рождения 45-го года, о войне знаю понаслышке. Но воевали мои родители и все родные. Десятки близких мне людей, которых я никогда и не видел, остались только на фотографиях.
Жизнь солдата была разменной монетой в расплате за неудачи, за отсутствие военной техники и оружия, за слабоумие военачальников и старших командиров, за амбиции и карьеризм, за трусость старшего командира перед еще более старшим. Солдат предали дважды, а может быть и трижды. Сначала их не вооружили, но ежедневно убаюкивали: "Броня крепка, и танки наши быстры..." Потом скрывали, что "завтра война", а тех, кто допытывался, отправляли в места не столь отдаленные. Когда же война случилась, обезглавленная армия расползалась по швам, и опять простой солдат был предан: он не знал, что делается впереди, что в тылу, где фронт, а где фашистский десант. Шел в никуда, брел по дорогам войны в неизвестность, потому что его приучали день и ночь к мысли, что есть мудрейшие из мудрейших, храбрейшие из храбрейших полководцы, которые все решат, а им останется совсем немногое: метко стрелять и громко кричать "ура!". И - убить себя, но не сдаться врагу!
Боятся правды о войне те, кто был ответственен за нее, за всю или по частям, но не соответствовал этой ответственности и выжил благодаря тем, кто погиб или попал в плен.
А. КУБАЕВА. Операции шли конвейером. Врачи засыпали от высокой концентрации в операционной хлороформа и эфира. Госпитали были по преимуществу женскими, всего двое-трое мужчин - начальник госпиталя, ведущий хирург, замполит. На женщинах, девочках - и выхаживание больных. Мы и заготавливали дрова, убирали картофель, собирали щавель. Работали до изнеможения. Как ни трудно было, возвращали в строй 75-80 процентов раненых. По статистике ВОЗ, ни одна из воюющих стран не имела такого показателя.
Были мы дружелюбны, бесконфликтны, немелочны. С чувством самодисциплины, обостренным до предела, и женской пронзительной жалостью к раненым. Конечно, юность оставалась юностью. Способны были радоваться каждой малости, много и часто пели. И главное - кинофильмы. Их было мало, но песни из них пелись, как молитва. В самое тяжелое время, по-моему, в разгар Орловско-Курской битвы, привезли нам "Два бойца". В коридор вынесли даже самых тяжелых, и мы услышали "Темную ночь". А когда показали "В 6 часов вечера после войны", эти слова - "после войны" - впервые прозвучали как реальная надежда на окончание мук.
Встречаясь теперь, спрашиваем себя: не идеализируем ли людей той поры? Нет. Так оно и было. И ностальгия наша - не по войне, не дай бог, а по духовной чистоте людей, по их крестьянскому, не пропитому, здоровью, их порядочности, которые и помогли выстоять в той войне.
После Победы
И. ШКУЛИНА, Чернигов. Для нас с мамой 9 мая война не кончилась, она длилась всю ее жизнь и длится - мою.
Борис Харитонович ХАДОНОВ, Ленинград. Мой отец, Хадонов Харитон Тимофеевич, пропал без вести под Киевом в июле 41-го. В тогдашнем уставе говорилось, что сдача в плен - предательство Родины. Только как понимать глагол "сдаться"? Я решил уточнить, что такое "плен". В Советской военной энциклопедии этого понятия нет. И в энциклопедии "Великая Отечественная война" издания 1985 г. тоже нет. Понятно? Почти полвека я потратил на то, чтобы установить судьбу отца. Помогли ветераны дивизии и школьники-следопыты. Не будь их, не узнал бы, что отец сложил голову в бою.
Лидия Николаевна МИТИНА, Дунаевцы, Хмельницкая обл. Мой муж, капитан погранвойск Федор Петрович Митин, погиб в бою в августе 41-го. Я была в том окружении, чудом выбралась и знаю точно, что Федор остался навечно в печально знаменитой Зеленой Браме. Но не могу добиться, чтобы его фамилию высекли на памятнике. Как это больно и обидно! Полвека прошло, а слезы никак не высыхают.
К. ЧЕРЕДНИК, Житомир. Мой отец, штурман Виктор Чередник, пропал без вести в октябре 41-го. После войны мать куда только не писала, и вот когда, казалось, исчезла всякая надежда, через полвека, в апреле 1988 года, Центральный архив МО СССР прислал выписку из наградного листа, по которому отец был посмертно награжден орденом Красного Знамени. Там, в частности, сказано: "...Всегда веселый и жизнерадостный, с желанием летит на боевое задание и точно поражает цель". Вот все, что удалось узнать. Но 24 октября стало у нас особым днем. Последний день из жизни отца. Это - теперь известное - удивительным образом материализовало память о нем. Мы все - я, мой сын, внук, не говоря о матери, - почувствовали незримое присутствие отца в нашей жизни.