Какие были комиссары политруки и замполиты в авиации

[ВАСИЛИЙ БАРДОВ]

Бардов: «Так Зиновьев получается у вас как злой рок какой-то – как проклятие был»?!

Долгушин: «Как проклятие! Он же меня снял с эскадрильи»!

Бардов: «При том, что сам на боевые вылеты не летал»?!

Долгушин: «Ещё бы! Будет он летать! Но самолёт держал для перелётов»!

Бардов: «То есть он был не летающий, а ПЕРЕ-летающий»?

Долгушин: «Пере-летающий»!
Вообще, у меня с комиссарами было взаимоотношение… Вот с этим комиссаром 180-го полка Зиновьевым и у меня и у Макарова вот как было (стукает кулаками одним о другой – В.Б.).
Он (Зиновьев – В.Б.) просто нас ненавидел»!

Бардов (39:33): «А как у (командира 180-го ИАПа) Хлусовича с ним отношения были»?

Долгушин: «Ну, у меня с Хлусовичем очень хорошие отношения были».

Бардов: «А у самогО Хлусовича с комиссаром полка Зиновьевым»?

Долгушин: «Ну, вроде… Ну, а что сделаешь»?

Бардов: «Вида не подавал Хлусович, но особой любви не испытывал»?

Долгушин: «Жили вместе они. Как правило в одном доме».

Бардов: «Так что приходилось как говорится, находить общий язык»?

Долгушин: «Да. Но мне с комиссарами не везло".

Бардов-Долгушину: «Кстати, послушайте, что написал мне по поводу Вашего рассказа о своих политруках и комиссарах мой друг и коллега из Харькова инженер-авиаконструктоа Александр Сердюков:
«Ветку про "политруков" (то есть эту - В.Б.) прочитал. Если коротенько мое ИМХО, то комиссарствовать в истребительной авиации - должность хуже не придумаешь. На войне авторитет без личной храбрости не заработаешь..
Но если в пехоте комиссар от командира не сильно отличается в плане "профессионально-боевых" качеств,
то в "технических", а тем более в "высоко технических" к примеру в авиации:
- В штурмовиках или бомберах комиссар хоть может стрелком летать. Больших и постоянных профессиональных тренировок это не требует, аавторитет поддерживает и дает моральное право "указывать как надожить" людям которые каждый день жизнью рискуют.
- А вот у истребителей - "возить тебя в бой" никто не будет. Летать самому - так тут надо"уметь" и уметь "ХОРОШО", а иначе авторитета всравно не приобретешь. И тут начинается "замкнутый круг" - чтобы летать хорошо, надо летать много: если летать не меньше остальных летчиков, то где комиссару брать силы еще и на политработу. А ведь он отвечает не только залетчиков, а наземников в подразделении в 2-3 раза больше, чем летунови вероятность "залета" у них выше.
Вот и получаются "варианты":
1) летаю не меньше остальных, воюю не хуже, а меня все дрюкают идрюкают за всякие мелкие "залеты" наземников. да нафик мне такойгемморой - переводите в строевой состав.
2) начинает больше заниматься политработой. работает и с наземниками. Начинает меньше летать. Лётные навыки утрачиваются и дальше"варианты":
а) либо сбивают (соответственно отзывы "хороший мужик, нопогиб"
б) бьется на посадке (отзывы "как комиссар неплохой, но летчикникакой - только технику переводит"
Либо начинается третий вариант:
3) человек понимает, что как летчик он "никакой" и вылет в бой илидаже просто вылет для него гроб. И он начинает под любыми предлогами отэтих вылетов отлынивать и тут уж хоть "заорганизуй и закультмассовивсех до полусмерти" уважительно о тебе ни кто не вспомнит.
Ну а если комиссар еще и не из летного состава:
- Хорошо если он "до того" повоевать где то успел и переведен сюда по ранению. Тогда опятьже былые награды и желтая нашивка даст ему право строго спрашивать за"морально-политическое состояние".
- А если он в бою никогда не был - завоевать авторитет у летунов такому человеку практически не реально. А ккакой может быть комиссар без личного авторитета».

Бардов-Сердюкову: «Твои соображения по комиссарам я покажу Долгушину - сейчас как раз к нему собираюсь».

Сердюков: «Ох и достанется мне от него за такие рассуждения Я ведь их написал крайне конспективно и для "унутреннего"употребления. И так сказать на примере "идеального человека", т.е.если у человека занимающего комиссарскую должность никаких особыхличных недостатков нет, но он находится вот в таких вот жизненныхобстоятельствах...+ кой-какую специфику комиссарской работы я оставил "за скобками".
А в эту "специфику" входят доклады "на верх" по своей "политической линии". Причем тема докладов :
- не только недостатки в самомподразделении,
- но и недостатки в работе "коллеги-командира".
Ну и кому из командиров это понравится»?

Бардов-Долгушину: «Так же, как Вы вступали в КПСС».

Долгушин: «Так я же сказал, что в партию на МИГе пролез и меня начали «таскать»: в сентябре 1941 года я стал командиром эскадрильи. А я то не член партии – я комсомолец – ну не удобно же! Без командира вопросы же не решишь! Тогда коммунисты говорят: «Как это, такое»?!…
А мне ещё нельзя! Там годы какие-то были, а мне нехватало до (возраста, с которого в КПСС принимали – В.Б.).
Ну и собирается эскадрилья и говорят:
- Вот, наш командир. Принять его кандидатом (в члены КПСС – в.б.). Слушать будем?
- А чево его слушать? Принять!
Собирается партийная организация полка:
- Принять кандидатом его (Долгушина – В.Б.).
- Ну и правильно!
- Обсуждать?
- Да чево обсуждать?! Что мы, его не знаем чтоли? На голосование!
Все за.
Для отличившихся срок был 3 месяца или даже 2. Ну, вобщем, проходят 3 месяца, кончается декабрь. Собирается эскадрилья: «Нашего командира принять в партию»!
Собирается партийное бюро полка. Обсуждение:
- А чего обсуждать то? Чо время тратить?! Принять!
Собирается партийное собрание. Вопрос - принять в члены партии Сергея Долгушина:
- Всё правильно! А обсуждать – может послушаем его?
- А чего его слушать? Мы его слушали уже!
И всё! Буквально 3-4 минуты и всё: «Принять его в партию»!

Бардов: «Так сказать формальности соблюдены».

Долгушин: «Все соблюдены. Ну, кто будет обсуждать?! Кто против меня что-нибудь скажет»?!

Бардов: «А кто сказал что «Долгушин в КПСС на МиГе пролез»?

Долгушин: «Когда я получил партбилет – инспектор политотдела дивизии говорит:
- Сергей, ты член партии уже?!
- Да – говорю – на МиГ-3-тем пролез.
Ну, действительно – я воевал то на МиГ-3-м. И меня начали «таскать»! А комиссар (Зиновьев – В.Б.) этим воспользовался.
И вот, прилетает командир дивизии Коновалов (он потом напился технического спирта и погиб под Сталинградом). А он со мной летал – он на ЛаГГ-3 летал, а они у меня. Я ему говорю:
- Вот, товарищ командир – аккурат готовимся к полёту.
- Сергей, возьми меня.
- Хорошо.
А он у меня ведомым ходил на ЛаГГ-3. Я ему (Коновалову - В.Б.) говорю: «Вот, товарищ командир – ну, взболтнул я в шутку».
А тут с ним:
- начальник политотдела дивизии,
- эта же сволочь (Зиновьев – В.Б.) стоИт.
Он (комдив Коновалов – В.Б.) комиссару дивизии говорит: «Слушайте! Нашли к кому придраться, к кому привязаться! Как вам не стыдно?! Ну, парень в шутку сказал, посмеялся. Ну вызовите вы его (на партбюро – В.Б.). Ну, что вы ему скажете?! Вы же будете как обосранные перед ним! Нашли, к кому привязаться! Врага народа нашли»!
А сам смеётся».

Бардов: «Сами бы лучше летали? Набросились как шакалы? А Коновалов устыдил, получается»?

Долгушин: «Да. И тогда комиссар дивизии Ехичев дал команду немедленно прекратить»…

Бардов: «Травлю»?!

Долгушин: «Да. А Ехичев про это не знал – это всё в полку Зиновьев затеял… А Ехичев ко мне относился хорошо».

Бардов: «То есть был настоящий и порядочный коммунист в отличие от этого Зиновьева»?

Долгушин: «Да. Ну и когда Коновалов сказал «Нашли к кому привязаться! Врага народа нашли» - эта (травля – В.Б.) и обсуждение на бюро - сразу же прекратились».

Бардов: «Получается как в том анекдоте: надпись на могильной плите: «Не все ёгурты одинаково полезны»! Вот и выходит, что:
- не только не все ёгурты бывают одинаково полезны,
- но и не все политруки в авиации всегда были одинаково порядочны»!

Долгушин: «Я их просто ненавидел, понимаете ли! [B]