Цитата:
На стрельбище отрабатывался второй этап учений, когда после вынужденной обороны наши войска переходили в решительное наступление. Мотострелковая рота на боевых машинах пехоты БМП-2, усиленная танковым взводом под прикрытием огня артиллерии и авиации со всех стволов громила и уничтожала фанерные макеты, изображавшие противника. Смотрелось это эффектно. Все стрельбище было затянуто густой пеленой дыма и пыли. И, конечно же, разрывами снарядов и авиабомб. И хотя они были обычными болванками, огневая мощь, продемонстрированная на учениях, подавляла и восхищала одновременно. И ветеранам было на что посмотреть.
Учения закончились. Командиры проверили оружие и машины вернулись на исходную позицию. И тут раздался голос одного из ветеранов.
- Товарищ генерал. - Обратился к руководителю стрельб старенький полковник со звездой Героя на кителе и с танковыми эмблемами на петлицах. - Я всю войну провоевал наводчиком на Т-34. Разрешите хоть разик выстрелить из современного танка. Вспомнить молодость.
Пойти ему навстречу было не сложно. Тем более что после учений у танкистов остались неизрасходованные боеприпасы. Генерал дал добро. Засуетились его помощники. С командной вышки пришло подтверждение, что на одном из направлений для выполнения упражнения учебных стрельб мишени готовы.
За заряжающего в танк сел капитан, командир танковой роты. Место наводчика занял полковник-танкист. Капитан попытался в двух словах объяснить, как работает лазерный дальномер. Как пользоваться баллистическим вычислителем и прицелом. Как запускать стабилизатор пушки и как...
- Не суетись, сынок. - Прервал его полковник. - Я разберусь.
Поправил шлемофон на голове. И дал команду механику на начало движения. Танк устремился вперед. Метрах в восьмистах прямо по курсу поднялась первая мишень. Полковник наблюдал за "полем боя" не в прицел, а в один из триплексов. Угол обзора у него был гораздо шире, чем у прицела. А, значит, и поле боя просматривалось намного лучше. Вообще-то триплексом называется материал, состоящий из трех слоев. Он не разлетается при ударе на осколки, так как куски пластин удерживаются соединительным слоем. Но в БМП, бронетранспортерах и танках триплексами традиционно называли приспособления, внешне напоминающие перископы, которые располагались почти по всему периметру командирской башенки. И трехслойный материал был лишь частью этих приспособлений, необходимых для безопасного наблюдения за полем боя. Полковник громко крикнул в ТПУ, танковое переговорное устройство:
- Короткая.
Что означало команду механику сделать короткую остановку. Механик услышал эту команду и без переговорного устройства. Не услышать её в танке мог только покойник. Пока что в танке все были живыми. Он резко рванул рычаги управления на себя. Танк замер, как вкопанный.
В это время полковник прицелился по стволу и сделал первый выстрел. Засек место разрыва, достал из кармана гвоздь и на стекле триплекса сделал небольшую царапину. В прицел он даже и не смотрел.
При виде такого варварства капитан задохнулся от гнева. Он готов был убить этого деда за порчу казенного имущества на месте. Без суда и следствия. Но реализовать свою кару не успел. Полковник снова громко крикнул:
- Механик, вперед.
Танк устремился дальше. Капитан успел лишь удовлетворенно заметить, что в первую цель полковник не попал. "Мазила"! - Подумал он. Но тем временем на поле появились следующие мишени. И больше полковник не мазал.
Он снова командовал механику:
- Короткая.
Смотрел в триплекс и посылал снаряд в сторону цели. Удовлетворенно хмыкал и давал команду на продолжение движения. Остальные мишени были поражены. Все до одной. После стрельбы капитан был похож на инопланетянина. Он вылез из танка и пошел в никуда. Его остановили.
- Ну, как дед?
Капитан в ответ развёл руками. Он был в шоке. Как можно было поразить все мишени, кроме первой, без использования прицела и лазерного дальномера, без стабилизатора и баллистического вычислителя у него не укладывалось в голове. Как можно стрелять, наводя орудие по стволу через триплекс с помощью какого-то "Хм" и какой-то матери, ему было совершенно не понятно.
Полковник что-то пытался ему объяснить. Говорил, что если отметить на триплексе точку разрыва снаряда, можно наводить эту точку на цель. И тогда промаха не будет. Особенно при стрельбе на прямую наводку с места. В течение одного дня, когда маловероятно резкое изменение погоды, ветра и давления воздуха. При стрельбе промаха не будет. (Кстати, точно так же работают и многие снайперы. Наводя точку падения пули на оптическом прицеле на цель, поражают её вторым выстрелом. Летом тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года недалеко от Баграма мне пришлось работать против одного стрелка. Он вел огонь по одной из наших сторожевых застав из английского Бура с расстояния более полутора километров. У меня же была только снайперская винтовка Драгунова с прицельной дальностью в тысячу триста метров. Попал в него я только с четвертого выстрела).
Затем необходимо сделать еще несколько линий на триплексе. На следующий день можно будет снова пристрелять танк. Запомнить линию, на которую выпадет разрыв снаряда. И спокойненько воевать целый день. Если, конечно, тебя за этот день не сожгут фашисты.
Все это попахивало каким-то бредом. Но стрельба старого полковника говорила сама за себя. А значит, что-то в его словах все-таки было. Видно дед еще не совсем выжил из ума. В отличие от капитана. Капитан после этого написал рапорт с просьбой отправить его в Афганистан, где служил честно. И за два года не потерял в боях ни одного подчиненного. А это было для него самой большой наградой. За эти показные учения, за испорченный триплекс и истрепанные нервы.
А ветераны не спешили уходить со стрельбища. Один из них, полковник-артиллерист, мял в руках фуражку. Словно хотел что-то сказать и все не решался. Когда его о чем-то спросили, он ответил явно невпопад. Словно продолжал разговаривать. Тихо сам с собою.
- Да, танкисты всю войну прокатались в своих шлемах. Пехота носила воду и кашу в своих касках. А мы жгли фашистские танки своими фуражками.
Еще один дед выжил из ума. Как можно жечь танки фуражками? Но кто-то все-таки не удержался и спросил его об этом. Вместо ответа дед показал свою танкоопасную фуражку. Ничего особенного в ней не было. Но, приглядевшись, один из офицеров заметил на козырьке фуражки две небольшие зарубки. А дед объяснил их предназначение.
Командирами орудий на фронте часто были не очень сильные в науке сержанты. Те, которые закончили сержантские учебки, погибли еще в первые дни войны. А свежеиспеченным в полковых школах сержантам военных знаний явно не хватало. Определять дальность до фашистских тигров с помощью бинокля и расчетов по формуле тысячной многим было довольно сложно. Да и времени для расчетов порой просто не хватало.
Поэтому еще на занятиях в полковой сержантской школе командир учебной батареи подводил будущих сержантов к одному из подбитых немецких танков. От этого танка они шагами отмеряли дальность, с которой могли открывать огонь из своих орудий прямой наводкой, а дальше происходило самое интересное.
Каждый из будущих сержантов делал на козырьке своей фуражки две засечки так, чтобы немецкий танк умещался между ними по ширине. Теперь все было очень просто. Как только на поле боя вражеский танк умещался между этими двумя рисками, командир орудия знал, что танк вышел на дальность прямого выстрела. И он подавал команду расчету.
- Бронебойным. Прямой наводкой. В центр цели. Огонь!
Вот так и воевали. И победили.
Возможен ли описываемый вариант результативной стрельбы для Т-34 или какого либо другого (неуказанного) танка?
