Далее
Воздушный бой мы предложили провести над базой, но американцы отказались под предлогом наличия секретных объектов в районе аэродрома. «Хорошо, давайте в вашей зоне, может — над океаном». Над океаном они согласились Первые бои — я слетал, американцы проиграли. Следом полетел мой ведомый, Жора Карабасов. Он очень их доставал: «Как так, вы что, боитесь?» Когда над зоной самолеты разошлись, первым Жора увидел оператора, зашел ему в хвост. Потом он его бросил и зашел в хвост уже «правильному» F-15.
У командира американской эскадрильи был большой интерес к русскому мату. Он все при ставал к Георгию: «Георгий, ну расскажи, научи, хоть несколько слов». Отдельные слова у американца получались, а вот слово «п-ц» никак, да и смысла этого слова янки никак не мог понять. Летели обратно, нас вели американцы. На маршруте повисла большая грозовая туча. Забрались повыше, на 14 000, а обычно эшелон -— 10—11 000 м. Топливо нам заправили с плотностью, ниже положенной для наших двигателей. Когда начали снижаться с 14 000 до 11 000 — прибрали обороты. У меня один двигатель встал, потом упали обороты у второго. Тут возглас Георгия: «У меня двигатели встают!». «У меня уже стоят». Когда очень сложно и трудно, хочется юмора... Мы обратились к американцам: «Вы нас не бросайте, навигации у нас никакой». Наши радиотехнические средства навигации никак не сопряжены с американскими. Мы рассчитывали только на сопровождение. Мы пошли вниз, американцы — по прямой. Спускаемся, с 10 000 начали пробовать запускать двигатели. У Георгия запустились на 3000 м, у меня — ниже, где-то на двух с половиной. А ведь на двух тысячах уже надо было прыгать. Запустили, вышли под облака на 1500 м. Куда лететь? Не знаем. Летим как летели — по прямой, в расчете, что может найдем где-нибудь «сопровождение». Смотрим — две точки впереди. Недалеко от аэродрома мы сошлись с американцами. Догнали их, пристроились. Американцы завели нас на аэродром. Зашли, сели. На базе же собрался народ в надежде на шоу. Смотрят — русские тихо сели, зарулили. Нам бы разобраться, в чем дело: почему двигатели остановились. Подъезжает командир базы, спрашивает: «На Ил-76 сколько двигателей?». «Четыре». Переводчик переводит: «На Ил-76 остановилось четыре двигателя». Ил-76 со всей делегацией 40 человек на борту, шел за нами на расстоянии примерно 500 км. Стали разбираться: выяснилось, что «сопровождение» даже не доложило на землю, что у русских истребителей встали двигатели. Мы же на свой «Ил» доложили, а уже с «Ила» передали американцам, что на истребителях встали четыре двигателя. Американцы посчитали и решили, что двигатели остановились на Ил-76-м! Тут подходит этот кэп с F- 15-го, как оказалось, он понял смысл того слова: «Что, Джорджи, конец?» Цинизм, как еще назвать? Потом американцы прилетали к нам. Я вообще не могу представить, чтобы наши летчики бросили гостей, которые прилетели с визитом. Так бросить и уйти, не доложив на землю?!
Гостей из Липецка в 1992 г. принимало 1-е тактическое истребительное авиакрыло ВВС США. Контрастом в отношение к гостям со стороны американцев выглядят правила, принятые в ВВС ЮАР. Во второй половине 90-х годов у России вроде бы наметилось сотрудничество с ЮАР. Для демонстрации возможностей российской авиатехники в Южную Африку в 1995 г. направили делегацию и самолеты. Визит проходил не по линии Липецкого Центра, но в делегацию включили генерала Харчевского. В ЮАР наши пилоты провели на Су-27 и МиГ-29 несколько десятков учебных воздушных боев с «Читами» — модернизированными истребителями «Мираж III». «Дрались» один на один. По договоренности побежденный заводил на аэродром победителя. В одной из схваток Александр Николаевич схлестнулся с относительно молодым парнем, уже имевшим боевой опыт. «Тяжело пришлось, но я подловил его на колоколе». Как и договаривались, южноафриканец повел генерала на аэродром. Однако аэродромы перепутал — завел на соседний; понял, что садиться будут не на своей базе, и отвалил. У Харчевского выбора не оставалось — только садиться. Сел, разобрался, перелетел на «аэродром базирования», где уже начались разборки. Летчика ВВС ЮАР отстранили от полетов немедленно и, как оказалось, навсегда: бросил ведомого. Александр Николаевич потом специально расспрашивал о судьбе того пилота — его уволили из ВВС.
Как известно, В.В. Путин неоднократно летал на боевых самолетах. Впервые - 20 марта 2000 г. на Су-27УБ с бортовым номером «17», с генералом Харчевским.
2000-й год? Почему Липецк? Мы сумели на протяжении самого сложного период, с 1994 года по 2003 год, особенно — 97-й, 98-й, 99-й, 2000-й годы, сохранить потенциал Центра, не снизить научно-исследовательскую работу и, самое главное, сохранить профессионализм летчиков и инженерно-технического состава. Мы выжили. Главком принял решение, что будет Липецк. Михайлов [Главком ВВС] мне сказал: «Тебе позвонит начальник Генерального Штаба и поставит задачу». Генерал армии Квашнин приказал 19 марта перебазироваться в Краснодар, а 20 ждать команду на выполнение задачи. Все делалось в полном секрете. 19 марта вечером НГШ сказал, что завтра в 9 ч 30 мин на Ту-134 прилетает Владимир Владимирович Путин. «Встретишь, переоденешь, посадишь в самолет и перелетишь на аэродром «Северный» [Грозный]. Даю тебе 30 минут!» 30 минут мало, что такое 30 минут? Надо же подготовить — не только переодеть: показать, объяснить, все-таки в первый раз. «Сказал — 30 минут!!!» На обратном маршруте, когда все уже все знали, я предложил: «Владимир Владимирович, попробуйте сами». Президент самостоятельно выполнил бочку.
После полета тогда еще и.о. президента Путин поинтересовался проблемами, просьбами.
- Просьба одна: керосин на год!
- Сколько?
- 17 000 тонн.
Керосин Липецкий центр тогда получил в запрошенном объеме. С тех пор историю о том, как Харчевский выпросил у Путина керосин, с завистью рассказывают едва ли не на всех военных аэродромах страны. Парадокс — в наше насквозь рыночное время попроси генерал Харчевский квартиры или машины, ему (точнее Центру) так бы не завидовали...
В память о полете В.В. Путина на борту Су-27УБ с бортовым номером «17» изобразили Президентский штандарт, самолет — летающий. Генерал Харчевский в свои 58 лет также летающий, без ограничений. Первым в Липецке на серийном Су-34 вылетел именно начальник Центра.