"... Затем началась обвальная лавина выступлений военных представителей и других специалистов в пользу предложения Челомея по поводу группировки ракетных комплексов УР-100К и УР-100Н и против проекта Янгеля. Приводилось много графиков, цифр, технически необоснованных соображений за Челомея и против Янгеля, так что у меня невольно сложилось такое представление: весь состав Совета обороны и его председатель подавлены этим многоголосым хором, уже полностью убеждены в правоте Челомея, и наша точка зрения не будет поддержана...
... Я терпеливо ждал приглашения к докладу. Однако около 18 часов Брежнев встал и предложил заканчивать прения, так как ему еще нужно ехать на аэродром и в 19 часов провожать с отдыха в Венгрию генерального секретаря Я. Кадара. Я тут же встал и подошел к столу, за которым сидели члены Совета обороны и Политбюро, обращаясь к Д.Ф. Устинову:
— А как же с моим выступлением?
На что он нарочито резко и громко оборвал меня:
— Вы что обращаетесь ко мне? Вы не знаете, кто председатель Совета обороны? — косвенно адресуя меня к Брежневу.
Я направился к Леониду Ильичу, который со всем составом совета сидел посередине стола, спиной к приглашенным участникам заседания, перед плакатами и выступавшими. Подошел со спины и, просунув голову между Брежневым и Косыгиным, четко произнес:
— Леонид Ильич! Все, что тут говорили военные — неправильно. Все наоборот. Мне необходимо выступить! "