"Маарив" (израильская газета): Как мы поговорили с ливанцами в ларнакском порту
Обновлено 11.10 13:20
Габи Вайман, "Маарив", 11.10.2006

Две яхты пришвартовались рядом на причале для туристов в порту города Ларнака (Кипр). Тесное соседство было навязано администрацией порта, и обе яхты оказались на якоре в непосредственной близости одна от другой, более того – они были привязаны друг к другу. Одна из яхт – парусник из Хайфы с развивающимся на мачте бело-голубым флагом и израильской командой на борту. Вторая – современный быстроходный моторный катер под большим ливанским флагом.

Вначале мы обменивались лишь подозрительными взглядами, но, услышав на борту ливанского катера французскую речь, я решил заговорить с соседями. Как выяснилось, они прибыли из Бейрута. Обычно путь занимает не больше семи часов, но на этот раз они задержались из-за поломки двигателя, вызванной низкокачественной соляркой. "Почему негодное горючее?" – спрашиваю я. "Война", – отвечают они с улыбкой.

Раз они улыбаются, я продолжаю задавать вопросы. Выяснилось, что они живут в христианском квартале Бейрута, и что войну пережили нормально – "знали, что израильские ВВС не будут их бомбить". "Насколько далеко вы живете от квартала Дахия?" – осторожно спрашиваю я. "Нет больше в Бейруте квартала Дахия, - улыбаются они. – Теперь это огромная площадка для парковки автомобилей". Образчик послевоенного черного юмора из Бейрута...

Мы всё еще обходим острые углы, но на следующий день, когда мы угостили ливанцев фруктами с кипрских гор, они осторожно спросили о том, как нам-то жилось в Хайфе во время войны? "Судя по телерепортажам, - говорят они, - вам нанесен большой ущерб. Разрушен весь город, а не так как у нас в Бейруте, где бомбили только определенные районы".

Наши собеседники молодые, образованные отпрыски состоятельных ливанских семей. Они свободно говорят по-английски, по-французски и по-арабски. Они любят и умеют развлекаться, и не изменили своим привычкам даже во время войны.

На третий день мы впервые затронули политику, и я спросил о Насралле. Очень быстро выяснилось, что они обожают его примерно так же, как и мы. Тут же посыпались весьма нелестные высказывания об уроне, который понесла по его вине ливанская экономика, о прекращении расцвета и конце периода спокойствия и стабильности.

"Вы говорите так, потому что христиане, – сказал я. – Но ливанские мусульмане, наверняка, с вами не согласны!"

"Вовсе нет, – отвечают они. – Мусульманам тоже лучше жилось бы, если бы не было этой войны".

"Так что же произойдет на следующих выборах?"

"Насралла наверняка ослабнет", - уверенно отвечают мои собеседники, которым не нужна никакая Мина Цемах. По их словам, Насралла и раньше пользовался поддержкой меньшинства, а теперь, после поражения, и вовсе может лишиться электоральной базы.

"Поражения? Насралла проиграл войну?" – спрашиваю я.

"Конечно. Ведь теперь на юге страны дислоцирована наша, ливанская армия. Насралле будет трудно вернуть этот район под свой контроль. Многие ливанцы уже не считают, что он победил".

Наверняка Ольмерт наслаждался бы каждой репликой, сказанной этими молодыми ливанцами в ларнакском порту. Нам тоже казалось, что за какие-то четверть часа мы смогли бы заключить всеобъемлющий мирный договор между Ливаном и Израилем.

Накануне нашего отплытия – каждого по своему маршруту – по радио сообщили, что последний израильский солдат покинул ливанскую землю. Такая новость радует обе команды.

Эта история не столь уж важна, и из нее невозможно вывести политическую мораль. Но, на обратном пути, проплывая мимо ливанских берегов, мы встретили немецкие катера, патрулировавшие нейтральные воды, над нами низко пролетал вертолет, а на горизонте виднелись иностранные эсминцы.

Новые горизонты для нас и для ливанцев.

(Автор – преподаватель журналистики в Хайфском университете)