СпасибоСообщение от GREY_S
С возвращением
Воспоминания, это именно воспоминания, что-то в памяти стирается, кое-что приукрашивается.
Приведу пример с двумя, наиболее цитируемыми рядовыми пилотами на Сухом: Голодниковым и Кожемяко. Первый рассказывает, что Кобра суперсамолет, который гнул "Небо и даже Аллаха" (с) и хотя мне такая точка зрения импонирует, но я не читал ничего подобного ни у Архипенко, ни у Мариинского, которых очень сильно уважаю, не говоря уже о других известных летчиках, воевавших на кобрах.
И тут же читаем Кожемяко, дескать Як был суперпупермегабупер и лучше него был только... ВНЕЗАПНО!!! Бф-109.
А вот Кобры были утюгами и ему лично приходилось парочку раз выручать кобры, которых без их помощи заклевали бы немцы.
Кому верить?
Я таки поспорю - Кожемяко ставил знак равенства между яком и мессером
Но не об этом речь. Действительно, обоим надо верить. Мемуары - они требуют внимательного изучения. Голодников - гвардейский полк, север. А значит - обученные пилоты, даже в 42-43 годах имеющие приличный налет. К тому же - бои на больших высотах, 3-6 тысяч, как раз там где кобра предстает в наилучшем виде.
Кожемяко - строевые стандартные пилоты, зачастую, особенно в 42-43 году обучение на уровне "взлет-посадка", при этом 90% работы - пахота на малых скоростях и высотах как овчарки на цепи привязаны к илам. Отсюда и совсем другие требования к технике, тактика применения, оценка техники. Причем Кожемяко ж говорил - кобры именно внизу, на малых высотах "утюги".
Они ж друг другу не противоречат, а дополняют.
А ЖБД и летную книжку у нас заполняют роботы? Те же люди, с таким же субъективным мнением. Сидорову он поверил про сбитый - записал, а вот к Иванову у него недоверие и вообще он ему не нравится... вроде что-то сбили - запишем на группу... так что зачастую ЖБД такая же субъективная вещь, как и мемуары. Это взаимно дополняющие друг друга источники, а не противоречащие.
От того сколько там насчитали в ЖБД сбитых у Покрышкина воспоминания Пунева о нем никуда не исчезнут. Как он говорил: (простите, модеры, мат по возможности подчищаю, кто любит аутентичный текст - в интернет
- Вот ты заладил «боевой счёт, боевой счёт…», а кого он по большому счёту интересует, кроме пропагандистов? У истребителя-то настоящая задача какая? Обеспечить работу ударных машин, а «сбитые» это так... Делать идиотам нечего, вот и меряются.
- ... Ты вот думаешь, за что я Покрышкина уважаю? За то, что он мог то, чего не мог никто другой, а именно обеспечить на такую защиту в воздухе, которую я ни до, ни после того не встречал"
И дальше:
"Летали мы как-то бомбить одно «весёлое местечко» на Украине, а именно крупную сортировочную железнодорожную станцию. А прикрывали её немцы истребителями – будь здоров! Каждый вылет – как экскурсия на тот свет. Ещё и до цели не доходим, а уже каждая девятка теряла по одной-две, а то и по три машины. Прикрытие не справлялось. Уж больно хороши немцы оказались. У-ух!.. Драли «мессера» и нас, и наших истребителей, только щепки из «лавочкиных» во все стороны летели.
Но главное, разбивают нам немцы боевой порядок, не дают нанести концентрированный удар, а ведь настоящая сила бомбардировочного удара в массированности.
Слетали мы так раза два-три, и тут комполка Мозговой, уж на что был крепкий мужик, а не выдержал – давай названивать в Армию, что бы прислали нормальное прикрытие, а не этих слабаков.
Видать, станцию надо было разнести во чтобы-то ни стало, поскольку уже ближе к вечеру приземляются на наш аэродром «аэрокобры». 16-й Гвардейский истребительный.
Встречаемся за ужином, в столовой лётного состава и, поначалу, эти ребята мне не понравились. Истребители и так народ легкомысленный, а эту уж как-то чересчур весёлые были. «Не ссы – говорят – «бомбёры», прикроем, хрен кто подлезет!...» Я одному старлею (Голубев была его фамилия, мы потом с ним закадычными друзьями стали) говорю: «Да тут и до вас были.. Тоже «да мы, да всех порвём!..», а как до дела дошло, так фрицы им живо морды-то начистили!..» А старлей мне (да так знаешь, со смешком): «Спакуха!.. Знает наш Александр Иванович волшебное слово. Как скажет – фрицы разбегаются». Я ещё и подумал: «Балабол!...»
Утром готовимся к вылету. Начальники штабов докладывают: «1-я девятка идёт … 2-я – идёт… 3-я… группа боя располагается… непосредственное прикрытие …» – вообщем всё как обычно.
Ладно, взлетели, построились.
Смотрю вверх – «аэрокобры» висят над нами. Это хорошо.
Понятное дело – радиомолчание. Я проверяю каналы станции, щелкаю переключателем, и вдруг слышу на волне истребителей: «Внимание! Я-«сотый»! Иду на работу!»
Я ошалел! (По другому не скажешь.) (Хотя Пунев-то сказал по-другому - Аспид
Радиомолчание это основа основ внезапности нанесения удара! Нас всю войну этому правилу немцы учили. И пока они в наши головы это правило не вколотили, мы своей кровью не один раз умылись. Хорошо помню, что я штурману сказал: «Вернёмся, и огребёт этот майор (а Покрышкин тогда майором был) по полной! Сорвал вылет! Готовься, сейчас «мессера» полезут!»
Но, что ты думаешь?!.. Доходим до самой станции – в воздухе ни одного фрица. Как вымерли!.. Зенитный огонь был сильнейший, но это уже не то, полегче.
Ну думаю, будут нас на обратном пути ловить. Как отпикируем, построиться не успеем, тут то нас и начнут!..
Ага, щаззз… Ни одного!.. Чистое небо!..
Приземляемся, истребители смеются: «Ну, мы же говорили!.. Прикроем».
Случайность, думаю. Повезло олухам.
Во второй половине дня ещё один вылет. На ту же цель.
Я на волну истребителей уже специально переключился, и опять: «Внимание! Я-«сотый»! Иду на работу!»
И та же самая картина – ни одного немецкого истребителя в воздухе! Ни до цели, ни после.
За ужином мне Голубев напомнил: «Я же говорил, знает наш «батя» слово волшебное…»
Потом, мы под прикрытием 16-го Гвардейского сделали еще несколько вылетов. И во всех них, я вокруг наших «пешек» не видел ни одного немецкого самолёта. А уж зрение у меня было отличное (не поверишь, но «мессер» в воздухе я засекал километров за десять, если не за двадцать).
Вот с тех пор я Александра Ивановича Покрышкина уважаю как никого другого.
А что касается его "боевого счёта"...
Ну вот, рассказал я тебе про несколько боевых вылетов Покрышкина. Честно слетал Александр Иванович. И хотел бы кого-нибудь сбить, а как? Не дали ему немцы такой возможности."
Или то как немцы относились к Покрышкину? То, что Хартманн, по его же словам дважды с Покрышкиным встречался и оба раза никакого желания знакомиться поближе не имел, а попросту развернулся и свалил, приговаривая "Нафиг-нафиг с ним связываться, этот и убить может..." - это ж в ЖБД не отразишь.
Так же как не записаны в нем и слова Бруно Ворма, помнишь известнейший эпизод? Когда его сбил молодой Гольдберг над самым аэродромом, Ворм попал в плен и заявил что его мог сбить только "сам Покрышкин" - как бы фраза четко характеризует оценку немецкими пилотами Покрышкина. Они в ЖБД и архивы не заглядывали, и проверяли на что способен Покрышкин на своей шкуре.
Системы учета сбитых что у нас, что у них не сильно отличаются У немцев-то в целом пораздолбаистей. Ни за что не поверю, что у немцев оверклейм был ниже нашего - должно быть равенство.Теперь о немцах - верить им или не верить тема отдельная, да я и не призываю им верить. Только вот оверклейм немцев в среднем по Восточному фронту получается, если я не ошибаюсь, цифры озвучивали многие, кто работает с архивами, 1,5-3 раза, в то время как у наших он 2-5 раз. Спрашивается, как же так вышло?
Сильно подозреваю, что дело в замечательной немецкой системе учета потерь с ее процентами. Которая позволяет записать самолет как потерянный, а если ндо - как поврежденный... ну и так далее. В итоге в 44 году на совещаниях у фюрера ребром ставится вопрос - почему у нас в частях по спискам дофига самолетов, а реально летать из них может меньше половины? Это что за чудеса такие? Мне одному кажется что и тут есть вопросы к немецкой системе учета потерь?
Ответить с цитированием