Эти различия второстепенных положений должны теперь подвергнуться
обсуждению, и некоторые из них с достаточною подробностью.
Следует сначала заметить что я вовсе не утверждаю, будто всякое,
в строгом смысле слова общественное животное, если бы его умственные
способности могли стать такими же активными и высокоразвитыми, как
у человека, могло бы приобрести точно такое же нравственное чувство,
каково наше. Многие животные обладают некоторыми чувствами прекрасного, хотя они восхищаются чрезвычайно различными предметами; точно
также они могут обладать сознашемъ добра и зла, хотя это чувство при-
ведетъ ихъ къ совершенно неодинаковому поведение. Если, напр., взять
крайшй случай и допустить, что люди могли бы быть воспитаны точно въ
такихъ же услов1яхъ, какъ пчелы, то едва ли можетъ быть сомнъше въ
томъ, что наши незамужшя женщины стали бы, подобно пчеламъ-работ-
ницамъ, считать священнымъ долгомъ убивать своихъ брагьевъ, а матери
старались бы убить своихъ снособныхъ къ дъторождешю дочерей; и никому
не пришло бы на умъ препятствовать этому.
Твмъ не менъе, пчела, или всякое иное общественное животное, въ
нашемъ предполагаемомъ случав, какъ мпъ кажется, могла бы прюбрвсть
некоторое сознашс правды иди неправды, т. е. совесть. Действительно,
каждая особь сознавала бы, что обладаешь никоторыми болъе могуществен-
ными или болъе прочными инстинктами и другими, менъе сильными и
менве стойкими; такъ что здъеь часто происходила бы борьба за то, по-
слвдовать ли тому или иному импульсу.