Вот, например, человек который ПОБЕДИЛ:

Еще несколько минут, и мы на высоте 2300 метров, занимаем общий боевой порядок. Четыре Як-1 стали справа и чуть позади бомбардировщиков, мы с Андреевым — левее. Превышение над Пе-2 — 200 метров.

Оторвав взгляд от приборов, гляжу по сторонам, вверх, вниз. Под крылом белым-бело. Прямо-таки зимняя идиллия. Красота. Но вот на одной высоте с нами появился черный шевелящийся клубок. Что такое? Оглядываюсь Вокруг боевого порядка наших самолетов все больше и больше этих грязно-серых тюльпанов. Молочное покрывало земли разорвано багрово-желтыми сполохами взрывов, запятнано сизыми султанами вздыбленного грунта. Умирает красота. Идиллии нет и не было.

Линия фронта. Верчу головой на все 360 градусов: осмотрительность прежде всего. Внизу показались какие-то строения. Они плюются шевелящимися клубками. В ответ «петляковы» сбрасывают черные чушки бомб. Вражеский объект исчезает в карающем смерче. Молодцы бомберы!

А где же Андреев? Отвлекшись, чуть не потерял командира из виду. Он уже на левом развороте, вместе с «пешками». Надо догонять. Даю полный газ. Спереди и чуть справа на фоне облаков показалась черная точка. С каждой секундой она растет, увеличиваются ее очертания. Это же самолет! Но чей?

Комэск покачивает плоскостями: внимание! Круто развернувшись вправо, набираем высоту. Тотчас же под ни ми мелькнул Ме-110 с уродливыми крестами на крыльях.

Вот он, стервятник. Сколько мечталось о поединке! Наконец-то тебе повезло, сержант. В атаку!

С левого разворота ринулся в хвост «мессеру». Но фашист оказался стреляным воробьем. Бросив самолет в крутой вираж, он искусно увернулся и пошел в сторону от бомбардировщиков. Неужели уйдет? Наши «яки» ринулись вдогон. «Не подведи, Марья Петровна!» — мысленно обращаюсь к пушке марки МП. На мгновение враг в прицеле. Ожесточенно жму на кнопку управления пушечным огнем и пулеметные гашетки. «Сейчас загорится, гад. Отлетался!» — шепчу в азарте.

На выходе из атаки разочарованно замечаю: Ме-110, целый и невредимый, продолжает кружиться. Вспыхнув от досады, становлюсь в круг и пытаюсь зайти противнику в хвост. Вираж, второй, третий... Что случилось? Почему не я преследую фашиста, а он меня? По спине побежали колючие мурашки, словно кто-то сорвал одежду. Почти физически ощущаю, как гитлеровец целится в меня. Ну и дела...

Выжимаю из «Яковлева» все, на что он способен, пытаюсь как можно уменьшить круг виража. Однако «мессера» впереди по-прежнему не видно. Он несколько сзади, и вот-вот всадит в меня свинцовую очередь. Неожиданно самолет охватила дрожь. Слева на меня прыгнула земля. Все закружилось неприятной круговертью. Сбит? Инстинктивно сбавляю газ, до боли в руке стискиваю ручку управления. Однако «як» не слушается. Бросаю взгляд на приборы. Мотор работает. Радость возвращает на минуту потерянное самообладание. Нет, не сбит, черт возьми! В штопор свалился, в обыкновенный штопор на крутом вираже. Вывод. Разгон скорости — и опять вверх.

Встревоженный Андреев пронесся надо мною почти у самой земли. Пристроился к нему. От обиды хочется плакать. Чувствую себя как побитый щенок. Черные на желтом фоне кресты так и маячат перед глазами. Хочется развернуться на обратный курс и вцепиться в эти проклятые кресты зубами. Но рядом идут «пешки». Их надо сопровождать домой.

В землянку шел как на казнь. Сейчас командир учинит такой разнос, что хоть сквозь землю провались. Мальчишка. Фантазер. Тебе не на боевое задание ходить, а сухари да тушенку возить на тихоходе где-нибудь в Средней Азии или Сибири.

— Да ты, никак, чем-то недоволен, Яш? — удивление встретил меня Андреев. На его широком белобрысом лице лучилась хитринка. — Может, устал?

— При чем тут усталость, — безнадежно махнул я рукой. — Немец теперь, поди, ехидничает. Как же, вдвоем не могли справиться с ним...

— Э, да ты что, — улыбаясь, прервал меня комэск, — и в самом деле думаешь, что гитлеровец одержал победу?

— Так ведь ушел же он. Без единой царапинки. А мы... а я... чуть в землю не врезался. Еще бы хоть одну атаку. Я бы ему показал!

Андреев посерьезнел:

— Ничего бы ты, сержант, не показал. Если бы ему удалось отвлечь нас в сторону от «петляковых», на них немедленно набросился бы десяток «мессеров». Фашист не справился со своей задачей, ему не удалось связать нас боем. А мы выполнили боевой приказ — обеспечили бомбовый удар. Кто же, по-твоему, оказался победителем, а?

На душе немного отлегло, но я ничего не ответил командиру, промолчал.

— Войне, брат, еще и конца не видно. Еще не раз встретишься со «сто десятыми» и «сто девятыми». Да и не только с ними, — тихо сказал Степан Филиппович.

Неудачный для меня день окончился еще одним конфузом. На разборе полета я задал вопрос: что это за черные клубки шевелились вокруг наших самолетов?

Землянка взорвалась хохотом. Ребята смеялись над моим неведением. А я и в самом деле не знал, что клубки — это разрывы снарядов. Откуда же мне было знать, если увидел такое впервые.


Михайлик Яков Данилович
Соколиная семья

http://militera.lib.ru/memo/russian/mihailik_ad/01.html

Он не смог перекрутить в вираже 110-ый в своём первом бою на вашем волшебно-виражном Яке.

Видимо за это он не достоин входить в число победителей по вашей логике.